Search Results - ПОЛИТИКО-ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ

Alternate Title: Azərbaycan-rus dillərinin qarşılıqlı əlaqəsi: tarix və müasirlik. (Azerbaijani)
Azerbaijani-Russian Language Interaction: History and Modernity. (English)

Authors: Эюбова, Сабина

Source: Scientific Research / Elmi Tədqiqat; 2025, Vol. 5 Issue 3, p91-96, 6p

Subject Terms: LANGUAGE policy, LANGUAGE revival, BILINGUALISM, RUSSIAN language, HISTORICAL source material

4

ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ И КИТАЙСКАЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКАЯ СТРАТЕГИЯ: ОТ ТЕОРИИ К ПРАКТИКЕ: Artificial intelligence and China's diplomatic strategy: from theory to practice

Source: Китай в мировой и региональной политике. История и современность.

Nájsť tento článok vo Web of Science

5

Общественная роль депутатов, избранных в Государственную Думу от Степного края: эффективный диалог власти и общества (Russian)

Alternate Title: The Public Role of Deputies Elected to the State Duma from the Steppe Region: An Effective Dialogue between Government and Society. (English)

Authors: Жетибаев, Копжасар Мустафаевич Батырбеккызы, Гаухар Батырбековна Сыздыкова, Гаухар Майсуровна et al.

Source: Bylye Gody; 2024, Vol. 19 Issue 1, p407-415, 9p

Subject Terms: ELITE (Social sciences), STEPPES

Geographic Terms: ASTANA (Kazakhstan)

Nájsť tento článok vo Web of Science

6

Взгляд на изменения миропорядка сквозь призму преображения России

Authors: Иохин, Виктор Яковлевич

Relation: https://zenodo.org/records/12188564; oai:zenodo.org:12188564; https://doi.org/10.5281/zenodo.12188564

Availability: https://doi.org/10.5281/zenodo.12188564
https://zenodo.org/records/12188564

View record from BASE

Nájsť tento článok vo Web of Science

7

Взгляд на изменения миропорядка сквозь призму преображения России

Nájsť tento článok vo Web of Science

8

Характер развития городов Семиреченской и Сырдарьинской областей Туркестанского края: сравнительный анализ (начало XX века) (Russian)

Alternate Title: The Nature of the Development of the Cities of Semirechensk and Syrdarya Regions of Turkestan: Comparative Analysis (early XX century). (English)

Authors: Таштанов, Жанабек А. Сугирбаева, Гульжан Д. Нуржанова, Айна М. et al.

Source: Bylye Gody; 2023, Vol. 18 Issue 1, p503-510, 8p

Nájsť tento článok vo Web of Science

9

ПОСТКОЛОНИАЛЬНЫЙ ДИСКУРС В КАЗАХСТАНЕ И УЗБЕКИСТАНЕ: НА ПРИМЕРЕ УЧЕБНИКОВ ИСТОРИИ

Subject Terms: historical memory, постколониальный дискурс, национальная идентичность, внешняя политика, Republic of Uzbekistan, Республика Казахстан, post-Soviet East, foreign policy, постсоветский Восток, national identity, историческая память, Republic of Kazakhstan, Республика Узбекистан, postcolonial discourse

Nájsť tento článok vo Web of Science

10

Трансформация традиционных бытовых практик еврейского населения Витебщины в 1920-х гг. (Russian)

Alternate Title: Transformation of the Traditional Domestic Practices of the Jews of Vitebsk Region in the 1920s. (English)
Vitebskas apgabala ebreju tradicionālo sadzīves prakšu transformācija 1920. gados. (Latvian)

Authors: Яковлева, Галина

Source: Vēsture: Avoti un Cilvēki; 2018, Vol. 21, p129-140, 12p

Nájsť tento článok vo Web of Science

11

Comparative Analysis of Power in the Urban Communities of Different States: Delbert Miller’s Project ; СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ВЛАСТИ В ГОРОДСКИХ СООБЩЕСТВАХ РАЗНЫХ СТРАН: ПРОЕКТ ДЕЛБЕРТА МИЛЛЕРА

Authors: Valery Ledyaev Georgievich В. Ледяев Г.

Source: Comparative Politics Russia; Том 1, № 1 (2010); 73-90 ; Сравнительная политика; Том 1, № 1 (2010); 73-90 ; 2412-4990 ; 2221-3279 ; 10.18611/2221-3279-2010-1-1

Subject Terms: power, authority, urban communities, institutionalism, power structure, institutions, identity, власть, городские сообщества, институционализм, структура власти, институты, идентичность

File Description: application/pdf

Relation: https://www.comparativepolitics.org/jour/article/view/241/263; Ледяев В.Г. Социология власти: исследование Флойда Хантера // Социологический журнал. 2002. № 1. С. 96–114.; Ледяев В.Г. Классические методики определения субъектов политической власти: западный опыт // Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции / отв. ред. А.И. Соловьев. Ежегодник РАПН. М. : РОССПЭН, 2004. С. 33–55.; Ледяев В.Г. Модели эмпирического исследования власти: западный опыт // Власть и элиты в российской трансформации / под ред. А.В. Дуки. СПб. : Интерсоцис, 2005. С. 65–79.; Clark T.N. Introduction // Community Structure, Power and Decision-making / Ed. by Terry N. Clark. Scraton : Chandler, 1968. P. 3–11.; Daland R.T. Reviewed work: International Community Power Structure. Comparative Studies of Four World Cities. By Delbert C. Miller. (Bloomington and L. : Indiana University Press, 1970. P. 320) // The American Political Science Review. 1971. Vol. 65. №. 4. P. 1251–1253.; Fried R.C. Reviewed work: International Community Power Structure. Comparative Studies of Four World Cities. By Delbert C. Miller. (Bloomington and L.: Indiana University Press, 1970. P. 320) // Midwest Journal of Political Science. 1971. Vol. 1971. №. 3. P. 629–631.; Hunter F. Community Power Structure. Chapel Hill : University of North Carolina Press, 1953.; Lynd R.S., Lynd H.M. Middletown. New York : Harcourt, Brace, and World, 1929.; Lynd R.S., Lynd H.M. Middletown in Transition. New York : Harcourt, Brace, and World, 1937.; Miller D. Industry and community power structure: a comparative study of an American and an English city // American Sociological Review. 1958. Vol. 23. № 1. P. 9–15.; Miller D.C. International Community Power Structure. Comparative Studies of Four World Cities. Bloomington and L.: Indiana University Press, 1970.; Walton J. Reviewed work: International Community Power Structure. Comparative Studies of Four World Cities. By Delbert C. Miller. Bloomington: Indiana University Press, 1970. P. ХХ +320 // The American Journal of Sociology. 1971. Vol. 76. №. 6. P. 1140–1144.; Этот период Т. Кларк назвал «компаративной революцией» (Clark, 1968: 5).; Подробнее об истории изучения власти в городских сообществах см.: Ледяев, 2005.; Сам Миллер непосредственно изучал два города, однако в своем анализе он использовал и данные по Атланте (США), полученные в исследовании Ф. Хантера (Hunter, 1953) (подробнее об исследовании Хантера см.: Ледяев, 2002).; Города были выбраны с учетом их схожести по трем базовым критериям: (1) числу жителей, (2) уровню индустриализации и (3) экономической основе. Он также считал, что изучаемые городские общности должны быть достаточно большими с четко структурированными институциональными секторами во всех сферах социальной жизни и проблемами, типичными для современного индустриального города (Miller, 1970: XVIII).; Власть в социальных общностях — это «сеть влияний (network of influences), обусловленных всеми решениями, имеющими значимые для общности последствия» (Miller, 1970: 6).; Традиционно для определения субъектов политической власти использовались три метода: позиционный, репутационный и решенческий. Позиционный метод в качестве субъекта власти рассматривает индивида или группу людей, занимающих определенные статусные позиции в формальной социальной иерархии. Репутационный метод определяет субъектов политической власти на основе их репутации, т.е. субъективного мнения респондентов (экспертов) об их возможностях влиять на политические процессы в общности. Решенческий метод относит к субъектам политической власти тех людей, которые оказывают наибольшее влияние на процесс принятия политических решений (Подробнее о методах власти см.: Ледяев, 2004).; Миллер предположил, что большинство репутационных лидеров одновременно являются и позиционными лидерами, но не наоборот.; Миллер признает, что метод часто не обнаруживает «одиночек», «противоречивых лидеров», «метеоров», а также лидеров, участвующих в решении вопросов, инициированных государственными структурами (Miller, 1970: 17).; О влиянии военных речь пойдет далее.; Наиболее влиятельные люди были определены панелью экспертов и оценены (признаны) ими самими. В случае если институциональная принадлежность человека была связана с двумя и более институтами, выбиралась та институциональная принадлежность, которая наиболее адекватно соответствовала структуре ресурсов власти данного человека.; Коэффициенты корреляции Спирмена. Ранжирование было осуществлено экспертами и наиболее влиятельными людьми в городских общностях (Miller, 1970: 217).; В Сиэтле доля «влиятельных» в этих секторах составила 74%, в Бристоле — 71%, в Кордобе — 51%, в Лиме — 72%. Соответствующие доли топ-лидеров — 83%, 67%, 50% и 57% (Miller, 1970: 220–222).; В Сиэтле и Кордобе соответственно 67% и 43% топ-лидеров составляли бизнесмены, в Лиме половина лидеров представляли партии и государственное управление (Miller, 1970: 222).; Наиболее поразительный пример — отсутствие топ-лидеров в религиозном секторе Кордобы, который в данном городе является наиболее влиятельным. Однако присутствие или отсутствие топ-лидеров не может быть, по мнению Миллера, решающим свидетельством влиятельности сектора, поскольку имеют место и иные механизмы и показатели власти (Miller, 1970: 221–223).; Миллер отмечает, что в Перу и Аргентине уже не действует традиционная аристократическая модель власти, где военные социально и функционально интегрированы с гражданской элитой, а дети представителей высших классов рекрутируются на командные позиции в обществе, обеспечивая воспроизводство монолитной структуры власти (Miller, 1970: 224).; Объяснение одного из топ-лидеров Сиэтла: «Группировок (crowds) как таковых нет. Есть примерно 10 основных лидеров, и чтобы какое-то неоднозначное решение было принято, большинство их должно его поддерживать» (Miller, 1970: 224).; По этому поводу другой топ-лидер Сиэтла высказался следующим образом: «Существует несколько узнаваемых блоков, которые обычно представляют единый фронт. Торговая палата, вероятно, является наиболее важным блоком в плане инициации и влияния. Рабочие хорошо организованы. Группы сектора образования обычно солидарны по, например, налоговым вопросам, но в целом слишком разобщены, чтобы считаться солидной силой. Организации социальной сферы и религиозные организации обычно не склонны к выражению своей позиции и не являются лидерами общественного мнения. Газета и радио не имеют влияния в решении местных проблем» (Miller, 1970: 224).; Религиозный сектор был оценен как самый влиятельный в городе, но в числе влиятельных людей оказалось всего три его представителя (из 37), а среди самых влиятельных их не оказалось вовсе (Miller, 1970: 120–121).; Еще одна причина разрыва между сравнительно высоким уровнем влияния «рабочего» сектора и отсутствием значительного числа влиятельных городских лидеров среди рабочих состоит в том, что последние просто не получают паблисити как лидеры города и часто меняются (Miller, 1970: 160).; Что касается релевантности данных сюжетов российскому контексту, то наряду с очевидными параллелями в отношении «людей в погонах» возникает и непростой вопрос о влиянии некоторых других секторов на российскую политику, которое, как нам кажется, имеет место, но не получило четкого институционального оформления. Речь в данном случае идет не только о криминальном секторе, который, не сомневаюсь, мог бы оказаться в числе влиятельных секторов городской политики (по крайней мере, в некоторых городских общностях), но и о потенциале влияния бизнес-сектора. Последний часто не имеет ярких лидеров и не выглядит хорошо организованным, однако это не может свидетельствовать о его слабом влиянии в городах и регионах, даже в условиях «вертикали власти».; Например, некоторые респонденты подчеркивали, что совместные действия лидеров имеют место только в периоды кризисов; другие поясняли, что под «совместными действиями» они имели в виду лишь «пересечение» лидеров, принадлежащих к разным секторам, например военных с Церковью, политических лидеров с лидерами бизнеса и т.п. Никто из них не сказал, что лидеры всех четырех секторов собираются вместе для совместного принятия решений (Miller, 1970: 190).; На мой взгляд, замечание Уолтона вполне корректно: Миллер должен был четко прояснить все эти понятия и соотношения между ними. Но в этом случае, я уверен, он был бы вынужден скорректировать свою схему, поскольку выделенные им формы власти действительно не выглядят взаимоисключающими.; Например, Уолтон посчитал, что на результаты исследования в Лиме повлияли некоторые политико-идеологические факторы. В частности, он имел в виду тот факт, что из 120 влиятельных акторов городской политики Миллер взял интервью у тех 25 человек, которые были «одобрены» посольством США; при этом Миллер не попытался сравнить характеристики тех, кто был выбран с остальными людьми, и объяснить, каким образом данная ситуация могла повлиять на результаты исследования. А главное, комментарии Миллера, как считает Уолтон, показывают, что он «разделяет предубеждения цензоров; он с энтузиазмом пишет о роли иностранных предприятий в «поддержке» экономики и развитии социальной сферы без манипуляции, укреплении демократических традиций, росте среднего класса, ценности частного предпринимательства, стабилизирующем влиянии военных, важности иностранной помощи и, в целом, фактически оправдывает статус-кво отношений между Соединенными Штатами и Латинской Америкой» (Walton, 1971: 1142–1143).; https://www.comparativepolitics.org/jour/article/view/241

Availability: https://www.comparativepolitics.org/jour/article/view/241
https://doi.org/10.18611/2221-3279-2010-1-1-73-90

View record from BASE

Nájsť tento článok vo Web of Science

12